Словно крадущийся к амбару боеприпасов СС партизан, первый утренний лучик солнца еле заметно полз по одеялу к подушке, на которой мирно покоилась голова Жеки... замер на груди, и, выждав пару секунд, бросился на лицо, пробираясь под самые веки и заставляя глаза слезиться то ли от резких лучей, то ли от невозможности сбежать от этого раздирающего душу рассвета.
Жека зажмурился, невразумительно проворчал и повернулся на другой бок, посильнее натянув одеяло на голову. Солнечный луч попытался проникнуть под укрытие, но не смог и обиженно пополз по стене вверх, передав утреннюю этафету пробуждения большой часовой стрелке, которая сию же минуту отсчитала очередной круг, подвинувшись к цифре «8». Красная секундная стрелка, словно Ку Клукс Клановец, бегущий за Усэйн Болтом, промчалась по циферблату, показывая, что, в отличие от своих братьев, она знает, что такое непрерывная работа. Раздался звон. Жека откинул одеяло, зажмурился от проникающего в комнату света и приподнялся на локтях. Рядом на стене висел календарь, на открытой страничке которого с плохо скрываемой гордостью красовалось слово «Май», под которым крестиками были вычеркнуты первые 8 цифр, а девятая заключена в жирную, ярко-красную окружность.
«Время пришло», — обрадовался Жека!
Жека волновался, будто 16-летний девственник, которого вечером позвала на чай 45-летняя одинокая пьяная соседка весом 80 килограммов. Ведь этот день был особенным. В этот день он должен был явить миру лучшие из своих качеств, которые, будто губка, впитывал в себя из окружающего мира на протяжении своей жизни. Это был особый день, и он не имел права на ошибку. Жеке предстояло доказать себе и всему миру... а лучше просто всему миру, чего уж там мелочиться, что он достоин памяти героического подвига наших дедов!
Холодными после утреннего душа пальцами Жека прощупал свой бицепц.
«Ну, щас повторим!», — с выступившей в уголках губ улыбкой подумал Жека. Едва ли эта робкая улыбка могла скрыть за собой колоссальных размеров напряжение, которое в тот момент испытывал молодой человек. Он, конечно же, ради собственного успокоения делал вид, что все нормально... Но это типичная защитная реакция человека, которому предстоит подвиг, таящий в себе самые неожиданные опасности; подвиг, который может стать и последним.
Ведь Жека понимал, что если бы не наши деды, то и его бы не было. Поэтому груз ответственности его буквально сгибал пополам, и даже больше — он, будто шальной ветер юную осину, вырывал его из земли с корнем. Жека не мог не показать, сколь сильно его уважение к ветеранам — благо им многого-то и не надо — раз в году достаточно словечко ласковое замолвить. А потом снова свободен от груза гнетущей ответственности на 364 дня.
Чтобы никто ненароком не подумал, что Жека не такой, он повязал георгиевскую ленточку на свой кредитный автомобиль. Долго думал, куда ее повязать — решил на антенну как на самое видное место. Чтобы уж наверняка все видели и знали, как сильно Жека чтит подвиг предков. Чтобы никому даже в голову не пришло подумать, что он какой-то неправильный. А если кто-то ненароком и подумает, то все эти вот мыслишки нехорошие будут разбиты о заднее стекло автомобиля, на котором жирной белой краской написано «Можем повторить!». Ну, и конечно же, несколько традиционных репостов в контакте о трепетных чувствах к ветеранам не могли не дополнить благостную картину достойного сына своего Отечества.
В прошлом году Жека даже ходил на акцию «Бессмертный полк», где пронес над головами прохожих фотографию деда на палке. Прохожие, видя его, почтительно расступались в стороны: «Смотрите! Достойный сын отечества идет» — завистливо перешептывались они друг с другом, добавляя: «Как же повезло России, что в ее закромах еще остались те, кто помнят и гордятся!»
Во время того шествия обрезок Жекиной головы даже попал на первую полосу местечковой газеты, чем Жека особенно гордился.
«Пусть Нинка из третьей видит, от кого ушла! У меня вон какой дед был! Не, вы видели, какой у меня дед?», — отхлебывая из горлышка «Балтику» семерку, любил предаваться забвению Жека. Но это все мелочи, сами понимаете — в хождении с портретом деда по улицам города почтения все же не очень много. Где-то в глубине души это понимал и сам Жека. Так что на сей раз все было по-серьезному. Даже слишком. Он долго плутал по лабиринтам истории в поисках той нити спасения, которая и приведет его к высшей ступени почтения. И, наконец-то, он ее нашел...
«Эт хорошо, что не гири тягать» — успокаивал себя перед подвигом Жека, — тащить их еще туда, да и покупать... а руки... а руки всегда под рукой!
— Ну че? Отжимаемся до победного? — спросил он шепотом, склонив голову к уху ближайшего к себе гордого сына отечества.
— Обратного пути нет! Как в 45м! — с натугой ответил ему новоиспеченный собеседник, — ты только не на ладонях, а на кулаках отжимайся — так еще почтительней.
— А за что тут еще отжимаются?
— Вон, видишь того, с челкой? Он за повышение пенсий и против коррупции!
— Вот это мужик! Пенсии — эт хорошо! А ты за ветеранов сам-то отжимаешься?
— Епта, ты че, совсем тупой? А что еще за ветеранов делать можно? — с нескрываемым удивлением возмутился собеседник, потом добавил:
— Мож по телеку покажут, и все увидят, как дороги нам ветераны!
В это время Жека увидел взирающего на них неподалеку ветерана. Он стоял с широко расправленной грудью, на которой бликами солнца заманчиво поигрывали медали и ордена, а сам он был подобен светлому столпу посреди Иерусалима. Жека не сдержался, чтобы не выразить ему восхищение лично, и стал отжиматься еще усерднее; он дергался вниз-вверх, будто отстреленный вражеской пулей палец; он отжимался с таким усердием, будто бы знал, что с каждым новым разом где-то на окраинах Москвы возводится новый православный Храм. Казалось бы, еще немного, и его душа, закованная стальными цепями в тело, вырвется наружу и устремится прямиком ввысь, на небо Господнее.
— Ну что вы, право слово! Не стоит так себя убивать! Мы не заслужили такого уважения! — внезапной препоной на пути к Победе встал хриплый голос ветерана.
Жека приподнялся на колени, отряхнул руки и, все еще не веря, что все это происходит с ним прямо здесь и сейчас, робко отвечал: — Да. Ваш подвиг неоценим! Вы достойны куда большего! Вы достойны брусьев, или... приседаний! — после чего Жека повернул голову к остальным собравшимся и что есть силы закричал им: «Покажем, сколь важна для нас эта победа? Покажем, на что мы готовы? Покажем нашу благодарность за мирное небо над головой?" Дождавшись одобрительного гула, с криком «Кто нескачет приседает, тот фашист» тысяча человек в едином победном порыве принялась приседать в знак уважения к ветерану.
От проявленного уважения у дедушки, путаясь в морщинках житейской мудрости, по щекам потекли слезы.
«Смотрите, дедушка уже намок, двигаемся активнее: вверх-вниз, вверх-вниз! Не останавливайтесь, братья! Вместе мы победим», — радостно прокричал Жека.
Тогда дедушка не стерпел, подозвал к себе Жеку и, вытирая слезы, спросил:
Жека зажмурился, невразумительно проворчал и повернулся на другой бок, посильнее натянув одеяло на голову. Солнечный луч попытался проникнуть под укрытие, но не смог и обиженно пополз по стене вверх, передав утреннюю этафету пробуждения большой часовой стрелке, которая сию же минуту отсчитала очередной круг, подвинувшись к цифре «8». Красная секундная стрелка, словно Ку Клукс Клановец, бегущий за Усэйн Болтом, промчалась по циферблату, показывая, что, в отличие от своих братьев, она знает, что такое непрерывная работа. Раздался звон. Жека откинул одеяло, зажмурился от проникающего в комнату света и приподнялся на локтях. Рядом на стене висел календарь, на открытой страничке которого с плохо скрываемой гордостью красовалось слово «Май», под которым крестиками были вычеркнуты первые 8 цифр, а девятая заключена в жирную, ярко-красную окружность.
«Время пришло», — обрадовался Жека!
Жека волновался, будто 16-летний девственник, которого вечером позвала на чай 45-летняя одинокая пьяная соседка весом 80 килограммов. Ведь этот день был особенным. В этот день он должен был явить миру лучшие из своих качеств, которые, будто губка, впитывал в себя из окружающего мира на протяжении своей жизни. Это был особый день, и он не имел права на ошибку. Жеке предстояло доказать себе и всему миру... а лучше просто всему миру, чего уж там мелочиться, что он достоин памяти героического подвига наших дедов!
Холодными после утреннего душа пальцами Жека прощупал свой бицепц.
«Ну, щас повторим!», — с выступившей в уголках губ улыбкой подумал Жека. Едва ли эта робкая улыбка могла скрыть за собой колоссальных размеров напряжение, которое в тот момент испытывал молодой человек. Он, конечно же, ради собственного успокоения делал вид, что все нормально... Но это типичная защитная реакция человека, которому предстоит подвиг, таящий в себе самые неожиданные опасности; подвиг, который может стать и последним.
Ведь Жека понимал, что если бы не наши деды, то и его бы не было. Поэтому груз ответственности его буквально сгибал пополам, и даже больше — он, будто шальной ветер юную осину, вырывал его из земли с корнем. Жека не мог не показать, сколь сильно его уважение к ветеранам — благо им многого-то и не надо — раз в году достаточно словечко ласковое замолвить. А потом снова свободен от груза гнетущей ответственности на 364 дня.
Чтобы никто ненароком не подумал, что Жека не такой, он повязал георгиевскую ленточку на свой кредитный автомобиль. Долго думал, куда ее повязать — решил на антенну как на самое видное место. Чтобы уж наверняка все видели и знали, как сильно Жека чтит подвиг предков. Чтобы никому даже в голову не пришло подумать, что он какой-то неправильный. А если кто-то ненароком и подумает, то все эти вот мыслишки нехорошие будут разбиты о заднее стекло автомобиля, на котором жирной белой краской написано «Можем повторить!». Ну, и конечно же, несколько традиционных репостов в контакте о трепетных чувствах к ветеранам не могли не дополнить благостную картину достойного сына своего Отечества.
В прошлом году Жека даже ходил на акцию «Бессмертный полк», где пронес над головами прохожих фотографию деда на палке. Прохожие, видя его, почтительно расступались в стороны: «Смотрите! Достойный сын отечества идет» — завистливо перешептывались они друг с другом, добавляя: «Как же повезло России, что в ее закромах еще остались те, кто помнят и гордятся!»
Во время того шествия обрезок Жекиной головы даже попал на первую полосу местечковой газеты, чем Жека особенно гордился.
«Пусть Нинка из третьей видит, от кого ушла! У меня вон какой дед был! Не, вы видели, какой у меня дед?», — отхлебывая из горлышка «Балтику» семерку, любил предаваться забвению Жека. Но это все мелочи, сами понимаете — в хождении с портретом деда по улицам города почтения все же не очень много. Где-то в глубине души это понимал и сам Жека. Так что на сей раз все было по-серьезному. Даже слишком. Он долго плутал по лабиринтам истории в поисках той нити спасения, которая и приведет его к высшей ступени почтения. И, наконец-то, он ее нашел...
«Эт хорошо, что не гири тягать» — успокаивал себя перед подвигом Жека, — тащить их еще туда, да и покупать... а руки... а руки всегда под рукой!
Во-первых, мы хотим показать, что мы едины в нашей истории, даже через физические нагрузки мы показываем, что у нас есть своя история и мы ею гордимся.
Директор центра «Спорт для всех» Андрей Тамбовцев добавил, что цель акции – показать ветеранам, что русские люди помнят и чтят подвиг ветеранов Великой Отечественной войны.
В акции приняли участие и юноши и девушки. Пресс-секретарь Ассоциации молодёжи Луганщины Анастасия Лисовец подчеркнула, что упражнение, которое выполнили в ходе акции молодые люди, стало символом благодарности ветеранам за их Победу.
На площади в этот день было многолюдно: в едином победном экстазе на четвереньках слилось около тысячи гордых сынов отечества, пришедших в этот знаменательный день выразить дань уважения: кто-то отжимался за Родину, кто-то — за Сталина, кто-то — за мирное небо над головой, но большинство — за зачет по физре. Вскоре гигантская человеческая многоножка пополнилась и четырьмя конечностями Жеки.
На площади в этот день было многолюдно: в едином победном экстазе на четвереньках слилось около тысячи гордых сынов отечества, пришедших в этот знаменательный день выразить дань уважения: кто-то отжимался за Родину, кто-то — за Сталина, кто-то — за мирное небо над головой, но большинство — за зачет по физре. Вскоре гигантская человеческая многоножка пополнилась и четырьмя конечностями Жеки.
— Ну че? Отжимаемся до победного? — спросил он шепотом, склонив голову к уху ближайшего к себе гордого сына отечества.
— Обратного пути нет! Как в 45м! — с натугой ответил ему новоиспеченный собеседник, — ты только не на ладонях, а на кулаках отжимайся — так еще почтительней.
— А за что тут еще отжимаются?
— Вон, видишь того, с челкой? Он за повышение пенсий и против коррупции!
— Вот это мужик! Пенсии — эт хорошо! А ты за ветеранов сам-то отжимаешься?
— Епта, ты че, совсем тупой? А что еще за ветеранов делать можно? — с нескрываемым удивлением возмутился собеседник, потом добавил:
— Мож по телеку покажут, и все увидят, как дороги нам ветераны!
В это время Жека увидел взирающего на них неподалеку ветерана. Он стоял с широко расправленной грудью, на которой бликами солнца заманчиво поигрывали медали и ордена, а сам он был подобен светлому столпу посреди Иерусалима. Жека не сдержался, чтобы не выразить ему восхищение лично, и стал отжиматься еще усерднее; он дергался вниз-вверх, будто отстреленный вражеской пулей палец; он отжимался с таким усердием, будто бы знал, что с каждым новым разом где-то на окраинах Москвы возводится новый православный Храм. Казалось бы, еще немного, и его душа, закованная стальными цепями в тело, вырвется наружу и устремится прямиком ввысь, на небо Господнее.
— Ну что вы, право слово! Не стоит так себя убивать! Мы не заслужили такого уважения! — внезапной препоной на пути к Победе встал хриплый голос ветерана.
Жека приподнялся на колени, отряхнул руки и, все еще не веря, что все это происходит с ним прямо здесь и сейчас, робко отвечал: — Да. Ваш подвиг неоценим! Вы достойны куда большего! Вы достойны брусьев, или... приседаний! — после чего Жека повернул голову к остальным собравшимся и что есть силы закричал им: «Покажем, сколь важна для нас эта победа? Покажем, на что мы готовы? Покажем нашу благодарность за мирное небо над головой?" Дождавшись одобрительного гула, с криком «Кто не
От проявленного уважения у дедушки, путаясь в морщинках житейской мудрости, по щекам потекли слезы.
«Смотрите, дедушка уже намок, двигаемся активнее: вверх-вниз, вверх-вниз! Не останавливайтесь, братья! Вместе мы победим», — радостно прокричал Жека.
Тогда дедушка не стерпел, подозвал к себе Жеку и, вытирая слезы, спросил:
— А вы не пробовали использовать свои силы богатырские и возможности более рационально? Ну, там, привести в порядок ваши улицы и дворы? Ну, или хотя бы с такой же отвагой наброситься на изучение правил правописания окончания «-тся» и «-ться» в глаголах? А то у вас на машине слово "Гордиться" с ошибкой написано. Ну, или на худой конец познать законы экономики и математики, чтобы поднять экономику страны? Чтобы действительно было видно, что вы достойны этой победы. Что вы достойные сыны отечества!
Жека смотрел на ветерана так, будто бы только что разоблачил штурмбанфюррера СС под прикрытием.
«Ты че, дед, ебу дал?» — невомутимым тоном поинтересовался Жека, а про себя подумал: «Твоё счастье, что сейчас не 10 мая, старый хрыч».
Источник
Жека смотрел на ветерана так, будто бы только что разоблачил штурмбанфюррера СС под прикрытием.
«Ты че, дед, ебу дал?» — невомутимым тоном поинтересовался Жека, а про себя подумал: «Твоё счастье, что сейчас не 10 мая, старый хрыч».
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий