День украденной Победы

Завтра мавзолей Ленина на Красной площади прикроют гламурными трусами, раскрашенными в цвета власовского флага. И не потому, что там лежит мумия Ленина, а потому, что еще слишком многие помнят, как на трибуне мавзолея стоял Сталин, наблюдая за Парадом Победы. Посчитайте, сколько раз завтра по зомбоящику вы услышите имя Гитлера (гитлеровцы, гитлеровский, гитлеризм). Несколько сот раз – точно. А сколько раз ораторы или теледикторы упомянут Сталина? Эта цифра будет близкой к нулю. Интересная картина получается: в День Победы побежденного вспоминают непрерывно, а вот имя победителя – под запретом. Вы можете объяснить этот феномен? Я могу.

Дело в том, что за 25 лет у россианской власти нет никаких побед, которые она могла бы предъявить стране и сказать: «Гордись народ!». Практически все достижения – с приставкой «анти». На чем же строить идеологию и пропаганду? Поэтому кремлядь действует привычными методами – украла и присвоила себе чужую победу. Более того, именно побежденные устраивают очередное победобесие, чтобы замылить собственные поражения и преступления. Завтра станут бесноваться мрази, уничтожившие СССР. Гитлеру не удалось. Им – удалось. Сталинская победа – их трофей. А потому они имеют полное право пользоваться ею. И пользуются.

Но не cnfем вспоминать в канун праздника об этой вонючей швали. Давайте поговорим вот о чем: насколько обосновано называть победу Советского Союза над фашистской Европой (не только над Германией) сталинской? Вроде бы логично: Карла XII победил Петр I; Наполеона разгромил Кутузов; Фридриха II разбил Салтыков. А кто одолел Гитлера?

Ну, понятно, что народ, одетый в шинели, обутый в сапоги, получивший в руки оружие. Но сам по себе народ без вождя – стадо. Дворцы строит народ, но история сохраняет для потомков только имя архитектора. В Первую мировую войну с тем же самым противником воевал тот же самый народ и даже те же самые люди, однако война завершилась поражением России. Главнокомандующий оказался дерьмом. Таким дерьмом, что его свергли собственные генералы, которые и сами являлись… Как бы это сказать помягче – результатом отрицательного отбора. 

Не пожелал народ воевать за веру, царя и Отечество, за Босфор и крест над Айя-Софией. А четверть века спустя за Родину, за Сталина, за советский строй миллионы геройски отдали свои жизни, и никто не считал эти жертвы ни напрасными, ни чрезмерными. Страна и люди те же самые, но социальная модель, национальная идеология и фигура вождя – иные. И результат – прямо противоположный.

Так вот, фигура верховного главнокомандующего в формуле победы играет важнейшую роль. Такую же, как талант архитектора при постройке дворца. Армия может быть вооружена первоклассным оружием, солдаты смелы, офицеры грамотны, генералы опытны и мудры, но из-за одной единственной ошибки главнокомандующего война будет проиграна. И наоборот, порой даже в безвыходной ситуации слабая сторона побеждает сильнейшего противника благодаря гению своего полководца.

Был ли Сталин гениальным полководцем? Давайте рассмотрим вопрос объективно, опираясь на факты. Либерасты уже лет 30 срут в моск быдлу, убеждая в том, что народ одолел врага не благодаря, а вопреки вождю, а который только то и делал, что ему мешал – то «армию обезглавит», то «не верит Зорге», потом «неделю прячется под кроватью на даче», постоянно «отдает вредительские приказы», «закидывает врага трупами», велит «расстреливать семьи пленных», «хамит уважаемым маршалам» и приказывает брать города к праздничным датам. Демон, короче! Только, дескать, к 1944 г., «убедившись в собственной бездарности», он позволил маршалам воевать по-своему – вот тогда у Красной Армии и пошла сплошная череда побед.

Возникает вопрос: почему же тогда генералы не свергли такого «плохого» вождя и даже не попытались это сделать? Более того, почему эти генералы, рыдая, умоляли Сталина, ни дня не служившего в армии, принять пост верховного главнокомандующего? Я нисколько не утрирую. Утром 29 июня Сталин прибыл в Генштаб и задал армейскому руководству простой вопрос: «Какова ситуация на фронтах и какие меры командование собирается предпринять, чтобы ее исправить?» Тут произошла позорная сцена: начальник генштаба Жуков, не в силах дать ответ, устроил истерику, разревелся, как баба, и выбежал из комнаты.

Как бы сейчас сказали, генерал армии «слил». Нарком обороны, председатель Ставки маршал Тимошенко тоже смотрелся бледно. Что происходит на фронте, военачальники не знали, связи с войсками не имели. За связь отвечают именно вышестоящие штабы, то есть за утерю управления несли ответственность лично Жуков и Тимошенко. И, самое главное, военные не имели никаких соображений по поводу дальнейших действий. Все трусливо жались, никто не желал брать на себя ответственность, никто не предлагал никаких решений. В этой ситуации все присутствующие, включая проревевшегося за стенкой  Жукова, стали умолять Сталина взять на себя верховное командование. Генералам так было легче – они бы не принимали решения, за которые несут персональную ответственность, а лишь «вносили предложения». Ответственность же лежала всецело на плечах верховного.

До войны Сталин практически не лез в дела военных. Даже возглавив 6 мая 1941 г. правительство, он решал военно-политические вопросы, но не руководил армией. 18 июня Генштаб направил в военные округа и на флоты директиву о приведении войск в полную боевую готовность. Флота директиву исполнили. Войска НКВД исполнили. Три из четырех западных военных округов директиву выполнили частично. В Западном особом военном округе распоряжение генштаба было ПОЛНОСТЬЮ ПРОИГНОРИРОВАНО. Сталин должен был проверить, как армия выполняет приказы своего руководства? Нет, опять обосрался Жуков, который не проконтролировал даже то, доведена ли директива до штабов военных округов. Про исполнение и речи нет. Подписал шифровку – и забыл. 

Именно саботаж изменника генерала Павлова, подставившего войска в казармах под убой, привел к полному разгрому Западного фронта в первые же дни войны. Ни в Прибалтике, ни на Украине катастрофы не случилось. Фронт посыпался из-за образовавшейся дыры в Белоруссии. Кто виноват в погроме 41-го года? Неужели Сталин, который запретил выводить войска из казарм Брестской крепости, где они и встретили войну в одних трусах с караульной нормой патронов? Это Сталин запретил рассредоточить авиацию по полевым аэродромам и залить горючее в баки танков? 

Что вообще делал Сталин перед нападением немцев? Во-первых, он предпринимал титанические усилия на дипломатическом фронте. Знаменитое заявление ТАСС от 14 июня осталось без ответа со стороны Берлина. Поэтому 15 июня Иосиф Виссарионович санкционировал разведывательный облет всего периметра границы. Авиаразведка выявила колоссальную концентрацию германских войск, выдвинувшихся на исходные рубежи для атаки. 18 июня, напомню, последовала директива о приведении войск в полную боевую готовность. То есть войска должны были занять УРы и предполье, части и соединения обязаны были развернуть тылы и выйти к местам сосредоточения, согласно утвержденному плану прикрытия границы. 

Судя по тому, что Генштаб фактически саботировал выполнение этого решения, можно предположить, что исходила инициатива не от Жукова и не от наркома обороны Тимошенко. От кого же? Вариант только один – от главы правительства. Не потому ли корпус документов, связанный с этой загадочной директивой ГШ от 18 июня, до сих пор засекречен? Признай историки очевидное – и тут же рассыпается весь миф о «неожиданном нападении», о том, что парноик Сталин запугал генералов и запретил им готовиться к войне, потому что «слепо верил Гитлеру».

Итак, Сталин, как выясняется, не мешал генералам делать свое дело до войны. И первые три недели войны он не мешал им проявить свой хваленый «профессионализм». Лишь 10 июля, видя трусость и недееспособность генералитета, Сталин вынужден был возглавить Ставку Верховного Командования, во главе которой до этого стоял маршал Тимошенко, хотя у него и на посту председателя Государственного Комитета Обороны (так именовалось правительство в период войны) работы хватало.

Но и в 1941-1942 г. Сталин слишком много свободы предоставлял «военным профессионалам», доверяя им непосредственное проведение боевых операций. Сам он занимался более важными вопросами. Спросите – что может быть во время войны более важным, нежели ведение боевых действий? Отвечаю: ведение войны, которая не сводится к пострелушкам. Именно под руководством Сталина СССР блестяще осуществил главную стратегическую операцию начального периода войны.

О, я знаю, поколение ЕГЭ не в курсе, что главная стратегическая операция 41-го года – эвакуация промышленности на восток.  В XX воевали между собой не армии, воевали экономики. Эвакуация – сложнейшая логистическая операция по перемещению на тысячи километров тысяч предприятий, рабочих, их семей, материальных ценностей. Именно для эвакуации, а не для снабжения и переброски войск, была задействована основная часть транспортных мощностей страны. Задача вооруженных сил в этот период сводилась к ПРИКРЫТИЮ ЭВАКУАЦИИ. Военные отвечали за второстепенное направление – за прикрытие, Сталин занимался непосредственно эвакуацией. 

Эвакуация была осуществлена блестяще. Прикрытие – на тройку с минусом.  Гражданский железнодорожный транспорт работал образцово, а вот военные очень часто паниковали, проявляли трусость, а иногда и шли на измену. Примеров тому – несть числа. Но много ли вы назовете случаев, когда бы из страха за свою жизнь дезертировала поездная бригада или персонал железнодорожной станции? А ведь люфтваффе в то время почти безнаказанно охотились на советские поезда и станции бомбили нещадно.

Итак, эвакуация за полгода была в целом завершена. Но и после этого у Сталина не было возможности держать под контролем все оперативные вопросы. Весь 42-й год и большую часть 43-го боевыми действиями управляли непосредственно военные. Верховный снова был занят стратегией, самым важным и ответственным участком обороны. Как же он назывался? Он назывался РАЗВЕРТЫВАНИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ.

Мало выгрузить станки и рабочих где-то там, за Уралом. Надо сделать так, чтобы эти станки начали производить танки и самолеты в большем количестве, чем их «расходуют» неумелые военачальники. Сейчас дело представляют так, что эвакуированные предприятия выгружали буквально в чистое поле и героические рабочие, под открытым небом начинали тачать болванки для снарядов. Бред! 

Эвакуировались предприятия на заранее подготовленные промплощадки с заранее созданной транспортной и энергетической инфраструктурой. То есть Сталин, как нам брешут продажные историки, якобы не верил, что война начнется, однако с 1939 г. колоссальные ресурсы тратились на… подготовку эвакуации. И сама эвакуация была вовсе не гениальным экспромтом, а осуществлялась по заранее разработанному плану. Именно поэтому эвакуированные предприятия начинали работать через считанные недели после разгрузки первого эшелона.

А еще верховному главнокомандующему приходилось думать о хлебе насущном. Кормить-то страну надо было? Надо. А как ее прокормишь, если основные сельхозрайоны – Украина, Прибалтика, Дон, Кубань, Прикавказье, часть Черноземья заняты противником? И на этот случай у товарища Сталина оказалась «домашняя заготовка» - районированные сорта хлебных злаков, которые позволили значительно нарастить производство зерна в Сибири и на волжских суглинках. Кстати, не забудьте сказать за это спасибо ныне преданному анафеме академику Лысенко. 

Но иметь посевной материал – это одно, а вот интенсифицировать сельхозпроизводство в условиях кадрового голода (мужиков забрали в армию) и дефицита средств механизации (трактора мобилизованы на фронт) –  совсем другое дело. С задачей Сталин справился? Да! Если во время предыдущей войны Россия столкнулась с продовольственными затруднениями, не теряя территории зернового клина, причем такими, что вызвали хлебные бунты и крах империи, то в куда более сложных условиях в СССР удалось избежать голода благодаря безукоризненной системе производства и распределения продовольствия.  И не надо кукарекать про американцев, которые, дескать, спасли Советский Союз от голода своими двумя миллиардами банок тушенки. Если поделить эти 646 тыс. т мясных консервов на все население СССР, то на человека в день придется порядка 2,5 г. заокеанского деликатеса. Погоду эти поставки явно не делали. Маленькая и бедная Монголия нам оказала в этом деле сопоставимую помощь. 

А ведь, кремлесуки, ритуально расшаркиваясь завтра перед пиндосами и их ленд-лизом, даже не вспомнят про Монголию, которая дала СССР 500 тыс. т мяса. Все население Монголии тогда – 800 тыс. чел., экономически потенциал МНР И США даже сравнивать нельзя. Но гораздо более значима помощь Монголии была в поставке лошадей. Напомню, что в ту войну не «Студебеккеры», а именно лошади являлись основой мобильности армии. И не только нашей. В Вермахте по штату в пехотной дивизии полагалось иметь 6 тыс. лошадей. – гораздо меньше, чем автомобилей. Так вот, в 5-миллионной РККА перед началом войны было 526 тыс. лошадей. Монголы за четыре года войны дали нам не менее 485 тыс. лошадей. Америка поставила СССР 54 тыс. т шерсти, Монголия – 64 тыс. т. И это далеко не полный список монгольской помощи.

Кстати, широко распространен миф о том, что СССР победил в войне благодаря своему колоссальному численному превосходству над Германией, прежде всего, в живой силе и мобилизационных ресурсах. Ох, дебилы! К концу 1942 г. после громадных территориальных потерь СССР имел людские ресурсы в 100 миллионов. А Гитлер распоряжался 400 миллионами  - немцами, населением стран-союзников и оккупированных территорий. Плюс на него работали еще нейтральные Испания и Швеция. Промышленные потенциал Европы  так же был несопоставим с советским. Так о каком численном и материальном превосходстве речь? Единственный стратегический ресурс, в котором Советский Союз имел превосходство – нефть.

Паритет по качеству и количеству вооружений с противником был достигнут в 1943 г. Именно к этому времени советская промышленность заработала в полную силу и могла решать поставленные перед нею задачи в плановом, а не в авральном режиме. К этому же времени была проделана основная работа и на внешнеполитическом фронте – СССР стал равноправным участником «большой тройки». Только после этого у Сталина появилась возможность сосредоточиться на главном к тому времени участке войны – на собственно боевых операциях.

До этого, повторюсь, Сталин занимался более вопросами обеспечения боевых действий, но не замыкал на себе вопросы оперативного планирования и, тем более, непосредственного командования. Самовыражались в меру своей способности или неспособности военные гении из предвоенной обоймы. Тот же Жуков, например. Формально битва под Москвой закончилась победой и зимнее наступление считается успешным. Но сказать, что Жуков блеснул какими-то полководческими талантами, никак нельзя – группа армий «Центр» была отброшена, но не разгромлена. Ликвидировать Демянский «котел» не удалось, зато нашу 33-ю армию Жуков благополучно загнал в «котел» загнал, где она и погибла, потому что командующий запретил командарму Ефремову,  к которому испытывал личную неприязнь, прорываться навстречу корпусу Белова.

Вообще, в той первом, провальном Ржевском наступлении, Жуков совершил, наверное все возможные ошибки. Чего стоит только его «гениальное» решение наступать сразу по пяти направлениям! В итоге наступление закончилась провалом, а потери составили свыше 70% численности войск, задействованных в операции. 

Потом он еще дважды обосрался под Ржевом, в августе-сентябре и ноябре-декабре 1942 г. Сейчас историки не любят вспоминать, что Сталинградская наступательная операция проводилась, как отвлекающий удар, а главный удар намечался силами двух фронтов под Ржевом. Общее руководство операцией было снова у Жукова. И опять, пролив реки крови советских солдат, он не добился поставленных целей. После этого Сталин своего обанкротившегося заместителя более чем на два года отлучил от командования, используя на фронте лишь в качестве «представителя Ставки». Как проявил себя в качестве стратега сам Сталин, поговорим завтра.

Источник