Офшоры древности: как средневековые торговцы «бабло косили»

Меняла и его жена. Маринус ван Реймерсвале, 1539 год.

Многие слышали популярное понятие «офшор», применяемое в контексте сохранения денег, но мало кто знает, что ему уже много веков. Еще в древности торговцы отмывали деньги, используя различные хитрости и уловки. Как вести бизнес с заграницей и всегда оставаться «в прибыли» – далее в обзоре.

Офшоры Древнего мира

Финикийские торговцы разгружают товары в средиземноморском порту. 

В Древней Греции, как и в наши дни, власти взимали с купцов налоги. Афиняне брали 2 процента от стоимости всех товаров, поступавших в город или проходящих транзитом: портовые сборы с судов, подушные подати с иностранцев, рабов и женщин легкого поведения. Желающие торговать на местных рынках также раскошеливались на кругленькую сумму.

Караван судов. Фреска минойской цивилизации, о. Санторини (Греция). 

Итоговые траты были столь велики, что торговля с Афинами, крупным мегаполисом, для иностранцев стала невыгодна. Чтобы не платить податей, греческие и финикийские купцы избегали 30-километровую зону вокруг города. Они основывали собственные бесплатные склады для хранения товаров на крохотных островках, а затем перевозили их контрабандой. 

Монеты Древней Греции. 

Остров Родос стал первым крупным офшором в истории. Через время, желая обогатиться, власти и там ввели двухпроцентный налог на экспорт и импорт. Результат был прямо противоположный: город потерял большую часть товарооборота. Предприимчивые купцы переместились в другое место - на остров Делос.

Древнегреческие амфоры в том виде, как они перевозились по морю. 

Средневековая торговля

Портрет Георга Гизе, ганзейского купца из Данцига. Ганс Гольбейн, 1532 год. 

Экономика средневековой Европы тесно связана с торговцами Венеции, Генуи, Ливорно, Триеста, Ганзейского союза. Портовые города на побережье Средиземного моря и Адриатики, Балтийского и Северного морей стремительно развивались, благодаря либеральной торговой политике местных властей. 

Основание Ганзейского союза. 

Один из самых значимых примеров – Ганза. Это объединение гильдий купцов в XII-XVII вв., которые сообща вели дела и добивались преференций у европейских монархов. Почти триста городов создали льготные условия для «своих» негоциантов и от этого богатели. Конторы Ганзейского союза были также в Новгороде, Кёнингсберге (Калининград), Ревеле (Таллинне), Риге.

Средневековая ярмарка. 

Еще один способ удачной торговли – участие в ярмарках. Это было знаковым событием для средневекового общества, потому что тогда даже иностранные купцы не платили пошлин.

Пиратские офшоры

Пираты капитана Кидда на Мадагаскаре. 

Великие морские державы в XVI-XVIII веках поощряли морское пиратство, называя его каперством. Флибустьеров использовали для подрыва торговли и экономики соперников. Но в один прекрасный момент ситуация вышла из под контроля. Пираты распоясались и, одержимые наживой, стали «работать» на себя. Базы пиратов и контрабандистов в Панаме, на Каймане и Виргинских островах использовались для хранения награбленного. Здесь, в отсутствие контроля, проводились многочисленные теневые сделки.

Офшоры Нового времени

Управляющие винной торговой гильдией. Фердинанд Боль, 1680 год. 

В эпоху Нового времени получили развитие порто-франко. Это морские порты, где действовали законы беспошлинной торговли, ввоза и вывоза товаров.

Одесский торговый порт. 

В Российской империи городами порто-франко были Одесса, Батуми, Владивосток, Феодосия, устье Оби и Енисея. При введении беспошлинной торговли Одесса за пять лет почти догнала Петербург по товарообороту. Такие города быстро богатели, но затем проявлялись недостатки системы. Дешевый импорт уничтожал местную промышленность, усиливалась коррупция, контрабанда, теневая экономика.

Реконструкция судна Голландской Ост-Индской компании Halve Maen.

Льготное налогообложение получили и многие британские колонии, что способствовало их развитию. В Европе по той же схеме появились офшоры в Люксембурге, Лихтенштейне, Швейцарии. Именно в последней разработали концепцию финансовой тайны, когда имя владельца денежного вклада тщательно скрывалось. Благодаря этому, в небольшую страну стали стекаться деньги со всего мира.

Испанские серебряные монеты и голландский золотой дукат. 

Во все времена ушлые торговцы «делали деньги» любыми доступными способами. Многие слышали фразу «Деньги не пахнут», но не знают историю ее появления. 

Источник

Правила жизни кисейной барышни

Их называли институтками или кисейными барышнями — выпускные платья шились из кисеи. Обладательница этих званий отличалась инфантильностью, эксцентричностью, сентиментальностью. Могла от радости прыгать и хлопать в ладоши, прилюдно заламывать руки, рыдать по любому поводу и чуть что — падать в обморок. Столь бурная реакция на окружающее объяснялась многолетней изоляцией от внешнего мира.

В 1764 году в Санкт-Петербурге было создано Воспитательное общество благородных девиц, ставшее позже Смольным институтом — первым в России женским учебным заведением. Если учесть, что до этого необходимость женского образования ставилась под большое сомнение, дело было поистине революционным. В указе Екатерины II говорилось, что цель создания заведения — «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Институт просуществовал полтора века (до 1917 года), «дух просвещенья» улетучился, а казарменные порядки остались. Умение обходить их тоже было наукой.

Все делятся на парфеток и мовешек

Первое звание доставалось тем, кто был совершенством (от французского parfaite) во всех отношениях, умел вести себя comme il faut, отвечать вежливо, изящно делать реверанс и всегда держать корпус прямо. Лишенных этих достоинств звали мовешками (от mauvaise — «дурная»). Попасть в их число можно было за небрежно заправленную постель, громкий разговор, порванный чулок или выбившуюся прядь. Телесные наказания не применялись, но к нарушительницам были суровы: передник заменяли особым — тиковым, переводили за специальный стол в столовой, где приходилось есть стоя, или оставляли на все время обеда неподвижно стоять посреди столовой. Но некоторые бунтовали против порядков сознательно. Такие мовешки по убеждению («отчаянные») гораздо интереснее парфеток.

Цвет одежды не выбирают

Ученицы носили униформу, в зависимости от возраста отличавшуюся цветом. У младших были практичные кофейные платья (за что их звали кофейницами или кофульками) с белыми передниками. У средних — синие, у старших — белые с зелеными фартуками. У пепиньерок (тех, кто оставался после окончания основного курса с целью «дорасти» до классной дамы) наряды были серые. Многие девушки содержались в Смольном за счет стипендий частных лиц. Такие барышни носили на шее ленточку с цветом благотворителя. Так, у стипендиаток императора Павла I ленты были голубые, предпринимателей Демидовых — померанцевые, Салтыковых — малиновые. Прочие девичьи штучки хранятся в шкатулках или прячутся на груди.

Учителя — только «женатики», пожилые и с дефектом

Учителей-мужчин в Смольный брали исключительно женатых, по возможности пожилых, а еще лучше — с каким-то дефектом внешности, но поклонницы у них не переводились. Кумиру дарили подарки, обливали шляпу духами, выкалывали булавкой инициалы небожителя, в его честь ели мыло, а пробираясь ночью в местную церковь, молились за его благополучие. Предметом культа могла стать и старшая воспитанница, но обожание переходило все границы, когда дело касалось императора. «Кусочки жаркого, огурца, хлеба» со стола, где обедал Их Величество, собирались и хранились как драгоценные талисманы. Царский платок, случайно оказавшийся в руках барышень, разрезался на кусочки и делился на всех, «чтоб носить на груди». Обожать кого-нибудь следовало обязательно.

Отоспаться можно в лазарете

Температура в дортуаре не превышала 16 °С. Матрасы — жесткие. Подъем в 6 утра, умывание холодной невской водой, до восьми уроков в день — так закаляли благородных девиц. Согреться и отоспаться можно было в местном лазарете, куда барышни, в совершенстве овладевшие искусством падать в обморок, легко попадали.

На снег ступать нельзя

Для зимних гуляний аллеи Смольного застилались досками. Гуляли воспитанницы исключительно на собственной территории и только раз в год, летом, их выводили в Таврический сад, откуда предварительно выгоняли всех посетителей. Протащить с собой в помещение почти растаявший снежок считалось большой доблесть

Чтоб не набраться вредных идей и сохранить невинность помыслов, о которой так пеклись воспитатели. Доходило до того, что седьмую заповедь Закона Божьего («Не прелюбодействуй») заклеивали бумажкой. Для институток существовали особые издания классиков, в которых многоточий было больше, чем текста. Варлам Шаламов писал, что «выброшенные места были собраны в особый последний том издания, который ученицы могли купить лишь по окончании института. Вот этот-то последний том и представлял собой для институток предмет особого вожделения». Если книгу удалось достать, ее надо хорошенько спрятать.

Встречи с родными — по расписанию и при свидетелях

Четыре часа в неделю по выходным — в присутствии воспитателей. Девочкам же, проводившим в стенах Смольного девять лет (с 9 до 18), поездки домой не разрешались. Переписка с родственниками контролировалась: и «входящие», и «исходящие» читались классными дамами. Так воспитанниц ограждали от вредного влияния внешнего мира. Прекратить обучение по своему желанию и забрать дочь домой родители не имели права, встречаться чаще было невозможно, но, чтобы пустить письма «в обход цензуры», требовалось всего лишь заплатить горничной.

Питаться надо без излишеств

Вот обычное меню на день. Завтрак: хлеб с маслом и сыром, молочная каша или макароны, чай. Обед: жидкий суп без мяса, мясо из супа, пирожок. Ужин: чай с булкой. По средам, пятницам и в посты рацион еще более ужесточался: постный суп с крупой, небольшой кусок отварной рыбы, прозванный институтками «мертвечиной», маленький постный пирожок. Расширить рацион можно было с помощью карманных денег. Если заплатить прислуге, она тайком принесет еды.

Перед сном в спальнях были популярны истории о белых дамах, черных рыцарях и отрубленных руках. Стены к этому располагали: со Смольным была связана легенда о замурованной монахине. Рассказчицы устраивали настоящий театр ужасов, переходя от страшного шепота к грозному басу и периодически хватая в темноте слушательниц за руки. Очень важно было не визжать от страха.

Жизнь после выпуска — сплошной праздник. Так ли это?

При столкновении с реальным миром эта уверенность создавала, как сейчас говорят, когнитивный диссонанс. В быту институтки были совершенно беспомощны. «Тотчас после выхода из института, — вспоминала выпускница Елизавета Водовозова, — я не имела ни малейшего представления о том, что прежде всего следует условиться с извозчиком о цене, не знала, что ему необходимо платить за проезд, и у меня не существовало портмоне». Оставалось только сделать инфантильность своей изюминкой — невинно хлопать глазами и говорить трогательным детским голоском, любители спасти «невинное дитя» находились.

P.S. Многие выпускницы Смольного вошли в историю. Среди них первая русская воздухоплавательница княгиня Прасковья Гагарина, одна из лидеров белогвардейского союза (РОВС), террористка и разведчица Мария Захарченко-Шульц, баронесса София де Боде, командовавшая в 1917 году отрядом юнкеров и запомнившаяся современникам невероятной храбростью и жестокостью, «железная женщина» Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг, двойной агент ОГПУ и английской разведки и возлюбленная Максима Горького, знаменитая арфистка Ксения Эрдели, а также одна из первых футуристок поэтесса Нина Хабиас

Источник