Пересмотр таможенной политики при преемниках Петра I

Статья посвящена пересмотру таможенной политики при преемниках Петра I и принятых вследствие этого новым законодательным актам.

Учитывая отставание в развитии отечественной промышленности, низкое качество российских товаров, отсутствие сплошной охраны государственной границы и другие обстоятельства, Правительствующий Сенат пришел в конце 20-х гг. XVIII в. к выводу о нецелесообразности дальнейшего сохранения преград для доступа в страну иностранных товаров. При этом особо подчеркивалась слабая эффективность борьбы с контрабандой.

С 1729 года работала комиссия по составлению нового таможенного тарифа. Ею было предложено с таких товаров, которые в России работаются, по 20%, а с тех, которые хотя и делаются, но немного, или вовсе не делаются, но государству не нужны — 10%.

По мнению комиссии этой пошлины было вполне достаточно, чтобы оказать покровительство русской промышленности. Тем более, что при ввозе иностранных изделий к этой пошлине прилагались издержки за провоз, ассекуранцию (страхование), комиссию и прочие накладные расходы, а русские фабрики имели разные преимущества беспошлинного отпуска большей части изделий, беспошлинной покупки материалов, а также покупки деревень к фабрикам и заводам.

Новый таможенный тариф, изданный в 1731 г., установил 20%-ю пошлину на писчебумажный товар, железо «не в деле», стеклянные бутылки, парусину и некоторые др. Остальной импорт оплачивался пошлиной в размере 10%.

Отпускные пошлины были отменены почти по всем статьям тарифа, кроме рыбьего клея, веревок, льняных и пеньковых изделий, меда, железа и т. п.

Тариф 1731 г. отличался от предыдущего и самим способом начисления пошлин. С этого времени товары облагались не с их объявленной ценности, а со счета, меры или массы. Ценовые (адвалорные) пошлины были оставлены лишь на галантерейные товары.

При такой системе возникла необходимость установить многие подразделения по каждой статье привоза, так как различные сорта и виды привозного товара, имея неодинаковую ценность, должны были оплачиваться различными пошлинами. Так, в тарифе 1731 г. статья «чулки» имеет 12 подразделений.

Если по тарифу 1724 г. все ввозимые бутылки облагались по единой ставке 12,5% (фактически 25%), то по тарифу 1731 г. за дюжину ввозимых бутылок большого объема (в ведро и больше) следовало уплатить 11 коп., за дюжину средних (от 1/2 ведро и выше) — 6 коп., за сотню бутылок в 1/4 ведра и выше — 30 коп. и за такое же количество малых — 15 коп.

Таким образом, изданием тарифа 1731 г. была почти совершенно оставлена покровительственная система Петра I.

В интересах развития внешней торговли и для пользы «лучшего распорядку в купечестве» в 1729 г. был издан вексельный устав.

Еще в XVII в. в России знали о векселях, однако, это были иностранные векселя, которые согласно боярскому приговору 1697 г. запрещалось использовать в таможенном деле.

Главной задачей вексельного устава было определено, чтобы в европейских областях вместо перевоза денег из города в город, а особенно из одного владения к другому, деньги переводить через письма, названые векселями, которые от одного к другому даются или посылаются и так действительны есть, что почитаются наипаче заимного письма и приемлются так, как наличные деньги, а за неплатеж многими штрафуются перед займом излишними процентами.

Устав был составлен по немецкому образцу, на немецком и русском языках и содержал все характерные особенности вексельного права своего времени.

30 июня 1728 г, Верховным тайным советом был принят указ «О невзимании пошлин с привезенных к иностранным посланникам и резидентам вещей для их собственнаго употребления, по прежнему».

Согласно ему послы могли беспошлинно ввозить товары на сумму до 2 тыс. руб. а консулы до 1 тыс. руб.

К этому времени (конец 30 — начало 40-х гг.) относится создание национальной таможенной статистики.

По предложению некого Тиммермана таможням было приказано составлять реестры привозным и отпускным товарам, по всем статьям тарифа.

С начала 40-х гг. ХVIII в. составлялись ведомости о внешней торговле по всей империи.

В 1731 г. был принят Морской пошлинный регламент или устав, изменивший и существенно дополнивший правила захода иностранных судов в российские порты (Санкт-Петербург, Выборг, Нарву, Колу и Архангельск). Достаточно сказать, что в нем насчитывалось 99 статей, тогда как в уставе 1724 г. — только 41.

В статье 1 регламента говорилось:

«Все приходящие и отходящие морем были повинны о себе известие давать, как во время приезда в российские порты, так и в отъезде из таких портов, в цолгаузе (от нем. Zollhause) или во определенной на оное при всяком городе и гавани в первой таможне. И того ради все приезжие корабли и другие суда, должны немедленно одного человека с таможенной яхты к себе на корабль взять, и с собою до самой оной таможни, в которой они о себе известить имеют, их везти. А буде кто сего чинить не будет, или противность сему покажет: с таких брать штрафа пятьдесят ефимков».

В статье 2 говорилось, что, по приезде в гавань, у всякого корабельщика есть 24 часа, начиная от момента, как якорь бросить у порта, выключая штурм, сочинить на собственном языке верную декларацию или объявление, в котором ему следовало описать название корабля, свое имя, нацию, откуда он приехал, товары, груз своего корабля, кипы, тюки и ящики, а также все прочее, что является товаром и с чего надлежит брать пошлину.

А при нагружении корабля в одном или в разных местах следовало объявить пас, и о обретающихся корабельных служителях, о пассажирах, и что при них есть, не включая и не тая ничего, и ту декларацию (манифест), и точную копию с него подать цольнерам или пошлинным сборщикам.

Приняв эти документы таможенники должны были оставить у себя копию для записки в книгу, а подлинное объявление подписать своей рукой. Какое число их подано, послать с досмотрщиком того корабля в настоящую таможню, и те корабли, которые без убавки груза могут идти в порт к таможне, их немедленно с тем досмотрщиком, придав к нему солдата, отпустить, особенно во время способного ветра, того же числа или часа по воле корабельщиковой.

Если же суда не могли дойти до Петербурга, то тогда от цольнеров требовалось дать позволение корабельщикам, груза убавить в лихтеры, и что выложено будет, то записать, и в таможню на каждом лихтере послать особую роспись, и с которого корабля сложено, описывать поименно.

А корабли и лихтеры по тому же не задерживая, с досмотрщиком и с солдатом в порт отпускать, как вышеописано. А если досмотрщиков будет недостаточно, то росписи посылать шкиперами лихтеров, запечатав у лихтеров люки и прочие места, где товары положены.

Как только корабль или лихтер приходил в порт, немедленно должен был приехать гавенмейстер, и взяв докмуенты, посланные из цолгауза, объявить в настоящей таможне.

Затем начинался осмотр судна. Без разрешения гавенмейстера ему запрещалось покидать место стоянки. За своевольный отход накладывался штраф в 50 ефимков.

В отличие от регламента 1724 г., новый закон уточнил, конкретизировал права и обязанности как переозчиков, так и собственников товаров. Соответствующие статьи были сведены в главу 1, которая называлась «О купцах или хозяевах товаров, как им объявления в настоящей таможне подавать и о неверных объявлениях, о конфискациях, о пошлинах, и о мелочных сборах».

Отныне корабельщику надлежало лишь указать места и номера находившихся на судне товаров (исключение составляли собственные товары корабельщиков, о которых они могли подлинно ведать). Купцы же, пассажиры и другие лица подавали в Санкт-Петербургской таможне особливые верные объявления с указанием названия, меры, массы и цены своих товаров. По тем объявлениям в таможне, справляясь с корабельщиковою о местах росписью, чинились досмотры как скоро возможно.

Досмотр как привозным, так и отпускным товарам предписывалось производить на территории таможенного пакгауза, исключая товары, которые нельзя было вместить в пакгаузе.

С целью упростить и ускорить прохождение таможенного досмотра всякий товар, который «аршином мерился», должен был иметь у конца на висячем свинце прямую аршинную меру, которая, в том месте, откуда товары привезены будут, употребляется, назначена была. А какие товары весами весятся, на тех правдивый вес тех же мест, откуда товары привезены, явлен бы был.

При отсутствии такого свинца купец должен был предъявить «подлинную фактуру».  

В противном случае весь товар подлежал перебору. Предъявив «подлинную фактуру» (по другому определению регламента «накладные росписи»), полученную от корреспондента своего, купец должен был сделать с нее верную копию и за своею рукою подать.

После этого таможенные досмотрщики должны были взять несколько штук или половинок, и освидетельствовать, верно ли мера или вес назначена.

По завершении таможенного оформления следовало уплатить ефимочную пошлину и мелочные сборы: 

• Огневые; 
• Ластовые;
• Акциденции (по 4% русскими деньгами с платежного полновесного ефимка).

В том случае, когда при досмотре обнаруживалось, что против фактуры лишнего больше 5% в мере или в весе, который в тех местах, откуда товар привезен, употребляется, излишек товара конфисковывался.

Когда же к досмотру товара предъявлялось меньше, чем следовало из фактуры, и купец не мог убедительно объяснить причину установленного таким образом несоответствия, товарная недостача облагалась пошлиной.

Если же кто-то в таможне заявлял, что за неимением фрахтбриф или фактуры не может подать объявления, то его товары направлялись в пакгауз. Таможня назначала срок, в который надлежало подать фактуру.  По истечении срока производилась оценка товара (обмер, обвес, подсчет, определение стоимости). Затем через публичный аукцион продавалось столько товара, чтобы заплатить в казну пошлину и акциденцию. Остальное отдавалось купцу-товарополучателю.

При этом акциденция за излишний в мере и весе труд взималась в двойном размере, дабы, видя такой излишний платеж, не могли отговариваться неимением фактур.

Иностранные товары, прошедшие таможенный досмотр, метились специальным таможенным клеймом. Товары, которые направлялись в продажу, а клейма не имели, подлежали по факту выявления такого, нарушения конфискации.

Устав предусматривал и такую ситуацию, когда в пакгауз складировался задекларированный корабельщиком, но не востребованный получателем товар. В этом случае бесхозный товар хранился на складе в течение 1 года и 6 недель и об этом таможне надлежало публично и «в пристойных местах» оповестить три раза.

Если хозяин не объявлялся или не имел при себе документов, подтверждающих права собственника, то товар пускался в продажу, а вырученные средства направлялись в казну.

Одновременно были смягчены некоторые пенитенциарные санкции за таможенные правонарушения. Так, за производство погрузочно-разгрузочных работ в неустановленных местах теперь взимался штраф 100 ефимков, погрузочно-разгрузочные работы в ночное время карались штрафом в 50 ефимков.

Если кто-либо допускал ошибку при заполнении декларации, его страховал другой документ, также предъявляемый таможне — фактура.

В этом случае предписывалось брать пошлину настоящую, по достоинству того товара, какой явится по осмотру и фактуре, а если в фактуре обнаружится, что назван один другим товаром, то есть «добрый» «худым», чтобы меньше пошлину платить, то с того «доброго» товара предписывалось брать надлежащую пошлину в полтора раза.

Как и прежде, все утаенные и неявленные товары подлежали конфискации. Однако корабельщика, неспособного оправдаться в связи с обнаружением контрабанды, ожидало сравнительно легкое наказание. Его полагалось оштрафовать на сумму, сколько надлежало платить в казну с таких утаенных и неявленных товаров.

Статьями 88 и 90 устанавливались новые привилегий для российских предпринимателей.

Российских купцов, которые от Санкт-Петербургского, Архангельского, Колского, Пустоозерского везут товары на своих кораблях, отпускать за море с отпускной по тарифу пошлины четвертую долю, для прерогатив российского флага и умножения навигации.

Так же, как в 1724 года, эта убавочная отпускная пошлина взималась русскими деньгами по 90 копеек за ефимок.

В отношении же импорта российские купцы имели равные права с иностранными подданными. А с привоза на тех же кораблях чужестранных товаров, брать полную по тарифу пошлину, дабы разности в пошлинах и подлогов не было. В этом случае за русскими купцами сохранялась лишь привилегия уплаты ввозной пошлины русскими деньгами по льготному курсу 90 копеек за ефимок.

Если же российские товары вывозились российскими же подданными на иностранных судах, то с них взималась отпускная пошлина, равная 75% ставки, указанной в тарифе.

Следовательно, и после Петра I правительство России продолжало проявлять заботу и интересоваться нуждами российского торгового флота.

Одновременно вводилась санкция за противозаконное применение данной привилегии.

В статье 95, говорилось, что если российский подданный под своим именем, чужестранных людей товары, для малого платежа пошлин, отвозить станет, и в том пойман будет, такие товары, чьи б они ни были, конфисковать, да сверх того с того, кто отпускал под своим именем, взять полную по тарифу пошлину вдвое. Если же корабельщик то учинит, то с него предписывалось взять ту же двойную пошлину. А если той пошлины заплатить не может, тогда корабль его конфисковали.

Отдельные статьи регламента отвечали интересам иностранных купцов:

«А буде иноземец привезет свой чужестранный товар в один российский порт и в том порте заплатит привозную пошлину, а те же товары оный или другой кто иноземец же у него купит, повезет к другому российскому порту водою: то отвозных пошлин в том первом порте, и куда привезут, в другом порте с привоза в другой ряд не имать, а брать в другом порте одни мелочные сборы».

С поощрительной целью регламентом была предусмотрена премия за обнаружение во время проведения досмотровых мероприятий (на корабле или в пакгаузе) неявленных товаров. Отличившимся при этом таможенным служителям присуждалась одна четвертая часть конфискованного. Другую четвертую долю следовало отдавать на разделение прочим таможенным служителям по пропорции. Остальное — на «гошпиталь», за вычетом из всего суммы таможенной пошлины, при нормальных условиях подлежащей взысканию согласно тарифным статьям 1731 г.

Вы можете задать Ваш вопрос, отправив его на адрес электронной почты:

Источник